Портреты Петра Павловича Ершова,

или Опыт иконографии автора «Конька – Горбунка»


«Россия не имеет верного представления о внешности поэта – творца сказки»,- писал в 1922 году тобольский краевед, исследователь творчества Ершова Г.И.Симонов [1]. Эта точка зрения по-прежнему справедлива и в начале двадцать первого века. Сегодня иконография Ершова включает только два его прижизненных портрета, остальное - вариации, выполненные на их основе современными художниками.

Между тем, Ершов не был обойдён вниманием достаточно известных в девятнадцатом столетии мастеров кисти. Его писал в 1836 году Аполлон Николаевич Мокрицкий, будущий академик живописи, познакомившийся с Ершовым на литературном вечере поэта Е.П.Гребёнки [2]. С юмором вспоминал об этом Ершов уже в Тобольске, в письме к Е.П.Гребёнке от 5 марта 1837 года: «К слову, я думаю, что Гришка [ В.В.Григорьев, университетский друг Ершова – Т.С.] не упускает случая щёлкать меня по носу. Сердце моё мне это сказывает. Ох, бедная харя моя! А всё этот окаянный Мокрицкий! Ведь надоумил же его Господь найти время для рисования» [3]. Портрет Мокрицкого затерялся, как и другое изображение писателя, выполненное бывшим университетским товарищем поэта Георгием (Юрием) Спиридоновичем Дестунисом в 1858 году во время командировки Ершова в Петербург [4].

Ещё один портрет, приписываемый кисти академика живописи Михаила Ивановича Теребенева и представляющий Ершова петербургского периода, экспонируется в витрине музея Пушкинского Дома. Это миниатюра (5 х 5 cm), выполненная акварелью и гуашью на кости, поступила в музейную коллекцию в 1916 году [5] . На ней Ершов – в голубом клетчатом халате с меховым воротником, белой рубахе с открытым воротом, но ещё без круглых очков, столь характерном впоследствии атрибуте его внешности. Обстоятельства создания миниатюры, не получившей широкого распространения в изданиях, посвящённых Ершову, остаются непрояснёнными [6].

Столь же загадочна история другого портрета писателя, обнаруженного автором данной статьи в рукописном отделе Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург) в 2004 году [7]. Недатированный портрет размером 26 х 20, написанный маслом на картоне и обрамлённый овалом, представляет Ершова средних лет на фоне неба с лёгкими, розоватого оттенка облаками. На нём чёрный сюртук, белая рубаха, узкий галстук-бант; одухотворённое лицо задумчиво и спокойно – облик, соотносимый со словесным описанием поэта университетской поры в биографической книге его друга А.К.Ярославцова: «…это была сибирская девственная натура, хранящая в себе какие-то драгоценности. Спокойным днём мая представлялось лицо его, бледноватое, без румянца; тёмные волосы слегка закручивались на широком лбу и на висках; нос небольшой; брови дугой подымались над его добродушными глазами, из которых глядели мысль и фантазия; зрачки глаз были небольшие, голубые; голова на довольно широких плечах, всегда наклонена немного вперёд» [8].

Портрет поступил в рукописный отдел библиотеки из архива коллекционеров Алексея Фёдоровича и Петра Алексеевича Картавовых не ранее 1914 года [9]. П.А.Картавов в 1907-1918 гг. являлся издателем журнала «Весельчак», в котором П.П.Ершов ещё в 1858 году публиковал свои юмористические произведения, и мог располагать материалами редакции журнала предыдущих лет, в составе которых, возможно, были и портреты корреспондентов. Портрет мог попасть в коллекцию Картавовых и от других издателей, заинтересованных в публикации изображения автора знаменитой сказки [10].

На оборотной стороне портрета надпись печатными буквами: «Писал Н.Маджи». Поиски этой фамилии среди петербургских художников ХIХ века оказались безуспешными и только после дальнейших разысканий, проведённых уже в Сибири, выяснились следующие факты биографии создателя ершовского изображения: Николай Гаэтанович Маджи, как свидетельствуют его послужные списки из Тобольского и Томского архивов, был учителем искусств в Ишимском и Туринском уездных училищах [11]. Итальянец по национальности, «из австрийских подданых», православного вероисповедания, он закончил петербургское Римско-католическое училище, а в 1852 году по «удостоению» императорской Академии художеств и Департамента народного просвещения был определён учителем рисования в Берёзовское уездное училище, но по прибытии в Сибирь оказался незамедлительно перемещённым в Ишим, а через два года в Туринск. Пятилетний «туринский» период в 1859 году сменился «ишимским». Можно с достаточной уверенностью предположить, что свою замечательную живописную работу художник выполнил с натуры в 1857 – 1860-х гг. во время инспекторских визитов Петра Павловича в эти города.

Судьба портрета Ершова, созданного в Сибири провинциальным учителем, по-своему исключительна. Неизвестный до настоящего времени, этот портрет ещё во второй половине ХIХ столетия становится источником для гравированного изображения поэта, включавшегося почти во все издания «Конька – Горбунка» с 1880 по 1911 гг. Имена художника и гравёра в этих небольших по формату книжках не указывались; под портретом размещался ершовский автограф.

Не меньшее распространение в ХIХ веке получает ещё одно гравированное изображение писателя, впервые появившееся в книге первого биографа Ершова А.К.Ярославцова в 1872 году с указанием имён литографа П.Ф.Бореля и владельца литографии А.Мюнстера. Имени художника здесь не значилось, но этот портрет стал основой и для гравюр Н.Куньева, Шюблера, Р.Видмера, публиковавшихся в 1876 и 1894 гг. в журналах «Кругозор» и «Нива». Он был выбран и для первого советского издания «Конька – Горбунка» 1920 года [12], а затем широко тиражировался на протяжении всего ХХ века, формируя представление читателей сказки об облике её автора, и полностью заменив гравированное изображение, выполненное на основе живописного портрета Маджи.

Кто же был создателем самого популярного портрета Ершова? Г.И.Симонов полагал, что этот портрет был написан известным тобольским художником, другом П.Ершова М.С.Знаменским в последние годы жизни писателя [13]. Мнение исследователя жизни и творчества Ершова 20-х гг. ХХ века поддерживается и современными искусствоведами Е.П.Швецовой и Н.И.Сезёвой [14]. И всё же окончательное подтверждение авторства М.С.Знаменского произошло после выявления в мае 2005 года ещё одного неизвестного портрета писателя из отдела рукописей научной библиотеки Томского университета. Этот рисунок карандашом на листе ватмана размером 25 х 18,5 представляет, по всей вероятности, иконографический первоисточник знаменитой литографии П.Ф.Бореля или его авторское повторение. На изображении с правой стороны внизу монограмма Знаменского в виде начальной буквы фамилии с точкой. Композиция и все детали рисунка и гравюр совпадают полностью, но облик поэта в оригинале гораздо выразительней и тоньше литографического образца. Лицо, причёска, бакенбарды мягко моделируются мелкими карандашными штрихами, одежда – более определёнными и отчётливыми линиями. Ершов Знаменского выглядит моложе, стройней и одухотворённей, чем Ершов Бореля и других гравёров.

История «томского» портрета Ершова неизвестна, но по предположению заведующей отделом рукописей библиотеки Галины Иосифовны Колосовой, указавшей нам на этот уникальный рисунок, он мог оказаться здесь вместе с книжным собранием Г.К.Тюменцева. Гавриил Константинович Тюменцев (1842 – 1931) – томский педагог, краевед, библиофил, в 1854 – 1861 гг. учился в Тобольской гимназии, инспектором и директором которой был Ершов. Впоследствии он собрал большую библиотеку, в состав которой входили также живописные и графические работы сибирских художников.

Знаменский неоднократно писал Ершова, портреты и эскизные зарисовки которого находятся сегодня в фондах Тобольского музея-заповедника, Государственного Литературного музея Москвы, Литературного музея Пушкинского Дома в Петербурге, и, всякий раз он по-новому представлял образ своего друга. Необычен в художественном отношении и ёмок по смыслу портрет из Литературного музея ИРЛИ (Пушкинский Дом), написанный размером 26,5 х 19,5 простым и цветным карандашом с добавлением белой и голубой гуаши. На портрете – поколенное изображение сидящего на диване Ершова в светлой рубахе, узком галстуке-«бабочке», жилете с мелкими пуговицами и расстёгнутом сюртуке. Кисть его левой руки, опирающейся на подлокотник дивана, спрятана в кармане брюк, правая рука лежит на бедре. Нижнюю часть листа занимает автограф Ершова – неизвестная шестистрочная автоэпиграмма с инициалами – П.Е. и датой в левом углу: 24 генваря 1862. Содержание стихотворения составляет единое целое с портретом, представляющим сильно располневшего к тому времени Ершова с добродушно-насмешливым выражением лица:

Не дивитеся, друзья,
Что так толст и весел я:
Это – плод моей борьбы
С лапой давящей судьбы;
На гнетущий жизни крест
Это – честный мой протест.

Шуточный экспромт выражает серьёзную мысль поэта о стоическом противодействии тяжёлой судьбе и вступает в смысловую перекличку не только с изображением самого Ершова, но и с двумя рисунками, расположенными над головой писателя, на которых просматриваются контуры Конька-Горбунка и ерша. Эти зарисовки эскизного плана достаточно экспрессивны: бьёт копытом оземь Конёк с развевающимся хвостом, гривкой дыбом и ушами, раскинутыми подобно крыльям большой птицы; колючим плавником рассекает голубую стихию «моря-окияна» забияка ёрш. В контексте всей картины со стихотворной подписью эти «герои», напоминающие о былой писательской славе портретируемого, являются одновременно и своеобразными символами, воплощающими сущностные черты его натуры – оптимизм и жизнестойкость. И не случайно в письме к А.К.Ярославцову Пётр Павлович именует себя ершом ершовичем [15], а в письме И.И.Пущина встречается ещё одно прозвище поэта – Конёк-Горбунок [16].

Примечательная деталь этой работы – автограф самого художника, включённый в художественное пространство картины в виде вертикально расположенных инициалов: М.З., а в складки тканого цветного покрывала, переброшенного через диванный подлокотник, вплетаются цифры и начальные буквы месяца, указывающие на время создания портрета и совпадающие с датой возникновения ершовского стиха. Таким образом, этот портрет, поступивший в музей ИРЛИ в 1927 году от В.С.Манассеина, являет интересный пример творческого диалога двух талантливых друзей-сибиряков.

В 1936 году портрет в «урезанном» виде – без криптонимов писателя и художника, стихотворной подписи и рисунков, был напечатан на фронтисписе первого сборника произведений Ершова, выпущенного издательством «Academia». Вторичная его публикация состоялась в собрании сочинений П.П.Ершова, вышедшем в 1976 году в Ленинграде. Составитель сборника Д.М.Климова включила портрет в первую «галерею» всех выявленных на то время изображений изображений писателя. Другие сочинения Ершова, появлявшиеся в промежутке между этими изданиями, сопровождались, в основном, известной литографией Бореля или её репликами, основанными на одном художественном источнике – рисунках М.С.Знаменского.

Но работы М.С.Знаменского, при всей их документальной и эстетической ценности, всё же не позволяли представить Ершова тех творческих лет, когда рождались стихи и проза, расцветал гимназический театр, открывались новые школы, так как они создавались в последние годы жизни Петра Павловича. На это обращает внимание А.К.Ярославцов. В начале своей книги он пишет: «Живо представляя себе облик тогдашнего Ершова [университетской поры – Т.С.], мы не узнаём его в приложенном к нашей книге портрете; а портрет, по отзыву близких родных его, очень схож с ним, в последнее время его жизни» [17].

Несоответствие внешности Ершова сопровождающей мемуары литографии отмечается им также в эпизоде петербургской встречи друзей в 1858 году: «Но и в это время облик его был ещё далеко не тот, каким он является на приложенном портрете» [18].

Нам неизвестно, как оценил университетский друг Ершова, умерший в 1884 году, гравюру писателя, выполненную на основе портрета другого сибирского художника Н.Г.Маджи, впервые появившуюся в издании «Конька-Горбунка» 1880 года и успел ли он, тяжело болевший последние годы жизни своей, это сделать, но точка зрения родственников Петра Павловича на эту работу отразилась в письмах Надежды Владимировны Ершовой. В июне 1918 года внучка писателя, проживавшая в Благовещенске, в письме к Артемию Ивановичу Мокроусову – тобольскому исследователю жизни и творчества Ершова, намеревавшемуся издать первое собрание сочинений поэта, высказала следующее пожелание: «Если Вы к Вашему труду думаете приложить портрет дедушки, возьмите тот, который приложен к дешёвому изданию Конька. Этот портрет выбран моим отцом и бабушкой, как наиболее похожий» [19].

И почти через два десятилетия, в 1936 году, узнав о предполагаемом издании «Библиотекой поэта» сочинений П.П.Ершова, она обращается с аналогичной просьбой к редактору Марку Константиновичу Азадовскому: «…очень бы хотелось, чтобы к изданию сочинений дедушки был приложен тот его портрет, который, по словам моего отца, является наиболее схожим. Портрет, приложенный к дореволюционному изданию «Конька». Обыкновенно же даётся совершенно невозможный портрет его (литография П.Ф.Бореля – Т.С.), ничем его не напоминающий» [20]. Тем не менее, как уже отмечалось выше, издатели осуществили тогда выбор в пользу нововыявленного портрета писателя работы М.С.Знаменского из Пушкинского Дома, тем самым отдав предпочтение Ершову «в возрасте».

Попытка популяризации образа «молодого» Ершова предпринималась ещё в 1922 году Г.И.Симоновым, который в своих работах писал о фотокопии старинной акварели неизвестного художника с изображением автора «Конька-Горбунка», сохранившейся в Тобольске у внучки писателя Надежды Александровны Смолевой.

Эта небольшая фотография была воспроизведена тобольским художником Пантелеймоном Петровичем Чукоминым пером на стеклографе и напечатана в «листовке» Симонова «Новый портрет П.П.Ершова, автора сказки «Конёк-Горбунок», и его ценность. В дальнейшем Симонов намеревался «при соответствующей финансовой поддержке всех, кому дорого изучение наших писателей», широко распространить портрет по всей читающей России» [21]. В качестве примечания следует сказать, что это случилось лишь через много лет после смерти Симонова, когда портрет был напечатан на фронтисписе книги произведений П.П.Ершова в большой серии «Библиотека поэта» в 1976 году тиражом 40000 экземпляров, в виде реплики появился на фронтисписе иркутского издания сочинений писателя в 1984 году тиражом 100000 экземпляров и, наконец, как своеобразный медальон стал выразительной деталью оформления обложки избранных произведений и писем Ершова, выпущенных московским издательством «Парад; БИБКОМ» в 2005 году тиражом 2000 экземпляров.

Г.И.Симонов рассматривал в своей брошюре и два других портрета писателя, определяемых им как «популярные», но получивших у него прямопротивоположную мнению Н.В.Ершовой оценку. По всей видимости, точка зрения внучки писателя была ему неизвестна. Симонов считал неудачным портрет Ершова в «дешёвых» изданиях «Конька-Горбунка». Ошибочно приписывая его тобольскому художнику – любителю Алексею Львовичу Жилину, он замечал, что Ершов здесь походит скорее на Грибоедова или Загоскина, чем на самого себя, а литографированный портрет в монографии А.К.Ярославцова представлялся ему более «верным», чем «жилинский», но не соответствующим возрасту Ершова времени создания сказки. Автором этого портрета, гравированного П.Ф.Борелем, Симонов совершенно справедливо считал М.С.Знаменского.

В уже упоминаемой в самом начале данной статьи работе Симонова «Наш долг перед автором «Конька-Горбунка» есть указание на ещё один портрет Ершова, написанный Карлом Брюлловым и приобретённый известным псковским коллекционером Фёдором Михайловичем Плюшкиным. По этому поводу можно сказать следующее: являясь фактически первым исследователем ершовской иконографии и не имея возможности, по причине послереволюционной разрухи, отсутствия материальных средств, болезней, для посещения культурных центров России, Симонов не был застрахован от заблуждений. Он не знал, что «брюлловский» портрет Ершова из музея Плюшкина, в действительности, ещё в 1911 году был атрибутирован известным искусствоведом Н.Н.Врангелем как акварельный эскиз художника А.В.Тыранова к портрету писателя И.И.Лажечникова в Третьяковской галерее [22]. И всё же, несмотря на отдельные ошибки, работы тобольского краеведа по сей день сохраняют свою значимость, побуждая к дальнейшим исследованиям ершовской иконографии.

Изучение портретов Ершова сопряжено с немалыми трудами и трудностями, так как предполагает фронтальное обследование фондов живописи, фотографии, оригинальной и печатной графики столичных и провинциальных музеев, рукописных отделов и архивов Сибири, но и с большими радостями также, ведь каждая иконографическая находка – это ещё один шаг в постижении многогранной личности писателя.

 

Татьяна САВЧЕНКОВА,
кандидат филол. наук, доцент ИГПИ им. П.П.Ершова.

Примечания

1. Симонов Егор (Георгий Иванович) Наш долг перед автором «Конька-Горбунка» ( К вопросу, что сделано и что надо сделать по изучению П.П.Ершова и увековечению его памяти ).- Омск, 1922.- С.3.

2. Дневник художника А.Н.Мокрицкого.- М., 1975.- С.74.

3. Избранные письма П.Ершова // Ершов П.П. Сузге. Стихотворения. Драматические произведения, проза, письма / Сост., коммент., послесловие В.Г.Уткова.- Иркутск, 1984.- С.377.

4. Пётр Павлович Ершов, автор сказки «Конёк-Горбунок». Биографические воспоминания университетского товарища его А.К.Ярославцова.- СПб., 1872.- С.175. Далее – Ярославцов А.К.

5. А.С.Пушкин и его современники в портретах. Музей Пушкинского Дома.- СПб., 1994.- С.373 – 374.

6. Первый и единственный раз миниатюра была опубликована в сборнике: П.П.Ершов. Конёк – Горбунок. Стихотворения / Вступит. статья И.П.Лупановой. Сост., подготовка текста и примеч. Д.М. Климовой.- Л., 1976.

7. Отдел рукописей РНБ. Ф.712. Собр. рис. № 535.

8. Ярославцов А.К. С.11 – 12.

9. Приблизительная дата поступления определяется по изданию: Государственная Ордена Трудового Красного Знамени Публичная библиотека им. М.Е.Салтыкова-Щедрина. Краткий отчёт рукописного отдела за 1914-1938 гг.- Л.,1939.- С.157.

10. Рукописный отдел РНБ. Ф.341. Опись архива Картавовых.- С.8.

11. Тобольский архив. Ф.152. Оп.31. Д.1015; Томский архив. Ф.125. Оп.2. Д.90.

12. Конёк – Горбунок: русская сказка / рис.А.Ф.Афанасьева.- М.: Госиздат, 1920.

13. Симонов Е. Как издавали и как надо издать сказку П.П.Ершова «Конёк – Горбунок».- Омск, 1922.- С.1-2 ; Симонов Е. Наш долг перед автором «Конька-Горбунка».- Омск, 1922.- С.3.

14. Швецова Е.П. П.П.Ершов и М.С.Знаменский // Ершовский сборник. Вып.1.- Ишим, 2004. - С.22.

15. Ярославцов А.К. С.143.

16. Пущин И.И. Записки о Пушкине. Письма.- М., 1988.-С.174.

17. Ярославцов А.К. С.12.

18. Ярославцов А.К. С.166.

19. РГАЛИ. Ф.214. Оп.2. Ед.хр.3.

20. Письмо Н.В.Ершовой М.К.Азадовскому // Литературное наследство Сибири. –

 Новосибирск, 1969. Т.1.- С.283.

21. Симонов Е. Новый портрет П.П.Ершова, автора сказки «Конёк – Горбунок», и его ценность. (К 53-х-летию со дня смерти поэта. 1869. 18.08 – 1922). Б.м., 1922.

22. Банников А.П. Судьба одной коллекции // Памятники Отечества.- 1989.- Вып.2.- С.62.


Иллюстрации к статье

П.П.Ершов. Миниатюра М.И.Теребенева. 1830 – е годы. Пушкинский Дом.
П.П.Ершов. Портрет Н.Г.Маджи. Конец 1850-х гг. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Санкт-Петербург.
П.П.Ершов. Гравюра с портрета Н.Г.Маджи, публиковавшаяся в «дешёвых» изданиях «Конька – Горбунка».
П.П.Ершов. Литография П.Ф.Бореля с рисунка М.С.Знаменского. 1860-е гг.
П.П.Ершов. Рисунок М.С.Знаменского. Отдел рукописей научной библиотеки Томского университета.
П.П.Ершов. Рисунок М.С.Знаменского. 24 января 1862. Пушкинский Дом.
П.П.Ершов. Фотокопия с акварели неизвестного художника. Тобольский музей-заповедник.